№ 6 Ноябрь 2009 г.
Австралия: Православие в стране антиподов.
Примирение Московского Патриархата с Русской Зарубежной Церковью показало много интересных людей и обнаружило любопытные факты: например, в Австралии, расположенной в Южном полушарии, где географически все наоборот, Православная Церковь освящает плоды не на Преображение, а на Сретение Господне, а вербу — в память о русской традиции — хранят в холодильнике до календарного Вербного воскресенья, хотя есть свои пальмы. О том, как живут православные в Австралии, корреспонденту «Нескучный Сад» Ирине ЛУХМАНОВОЙ рассказал клирик Австралийско-Новозеландской епархии Русской Зарубежной Церкви протоиерей Михаил ПРОТОПОПОВ.
– Но ведь известно, что именно в Австралию ссылали каторжников.
– Видите ли, в австралийском понимании каторжники восемнадцатого века — это теперь самые достойные дворянские семьи страны. Многие из них по окончании своих сроков оставались, занимали землю и становились «новыми австралийцами», бизнесменами и проч. Да, он, может быть, приехал в кандалах, а через десять лет у него имение в десять тысяч гектаров. Но русских Австралия тогда не пускала. Только в 1927 году страна опять открыла границы для русских эмигрантов. Русские начали тогда селиться не только в Бризбоне, но и в Сиднее, в Мельбурне. И постепенно в 1938 году открылся второй приход — Владимирский храм в Сиднее, а в 1948-м — храм в Мельбурне. В 1948 году первый епископ — Федор Рафальский — был назначен на австралийскую кафедру. Австралия стала епархией. При нем в 49, 50, 51, 52-м году хлынули эмигранты из Европы. И в Австралию приехало довольно много россиян. И начали появляться приходы. Если в 50-м году было фактически три прихода на всю Австралию, в 54-м — уже 13. На сегодняшний день у нас 35 приходов, мужской Преображенский монастырь, женский монастырь во имя Казанской иконы Божией Матери, несколько скитов.
– Австралия такая далекая, о ней даже в новостях редко когда услышишь. Что это за страна? – Австралия — очень благополучная, технологически развитая, многонациональная страна. По уровню жизни она ничем не уступает Европе или Америке. Хотя Австралия и участвовала во многих войнах, но на своей территории у нее никогда не было врага. Потому австралийцы всегда жили как у Христа за пазухой, им было хорошо, спокойно, жизнь была очень равномерная. И они любят этот уют. Страна имеет большей частью английские традиции: наша система парламента, система Вестминстера, суд и прочее построены на английской системе. У нас даже за последние двадцать лет размер армии уменьшился. Проблемы алкоголизма в таких размерах, как в России, нет. И преступность небольшая по сравнению с другими западными странами.
– История показывает, что, когда у людей все есть, появляется опасность застыть в материальном и душевном комфорте. Например, богатые Скандинавские страны в религиозном отношении довольно индифферентны. А во что верит «средний австралиец»?
– Для большей части австралийцев религия — это футбол. Еще — скачки, пиво, семья. И несмотря на то что более 46 процентов браков распадаются, большинство австралийцев скажет, что семья — «это для нас». Но мне кажется, у нас в какой-то мере происходит то, что происходило в Риме в конце империи: спортивными состязаниями и прочим мы отводим мысли о том, что общество разлагается. Мы увлекаем людей футболами, скачками, гонками и чем-то еще, лишь бы они не думали о том, что христианские ценности, на которых основана западная культура, утрачиваются. Хотя посмотрите: недавно в Аделаиде на ежегодном фестивале искусств был представлен рекламный плакат: Божия Матерь сидит, но вместо младенца у Нее гармошка. Крик поднялся на всю страну! И не только Церковь, вся страна возмутилась, в газетах много об этом писали. Значит, если расшевелить австралийца, у него за душой есть что-то настоящее. Ведь известно: гром не грянет, мужик не перекрестится.
– А как в Австралии относятся к Православию, другим религиям?
– Мне кажется, что мы живем в постхристианской эре. Если раньше говорили, что Австралия — это христианская страна, то теперь этого уже не скажешь. Теперь начали говорить, что Австралия — это светская, секулярная страна, в которой все конфессии уважаются и прочее. Государство говорит, что это мнение людей, люди говорят, что это мнение государства. Заколдованный круг. Но у англикан и у католиков храмы пустеют.
– Есть ли в стране православная миссия? Ведь в Австралии живут язычники, аборигены.
– С аборигенами мы не встречаемся и своей миссии среди них у нас нет. У сербов есть один храм в среде аборигенов. Но туда ходят исключительно белые. Аборигены даже и не думают туда ходить. Они до сих пор живут в каменном веке. Конечно, у нас есть определенное пополнение в рядах православных. Православие принимают, когда женятся или выходят замуж за православных. Иногда это происходит формально, иногда очень искренне. Но мне кажется, что, для того чтобы православие могло бы стать коренной верой этой страны, оно должно быть рожденным кровью мучеников. Если человек не готов постоять за что-то, он это не ценит. Например, очень много англикан относятся к Православию с огромным уважением, ходят на службы, расспрашивают, вникают в подробности, но не могут сделать решительный шаг. Ведь для них, особенно если человек из высшего общества, это означает не только переход в другую веру, но и другую культурную, социальную среду. Они должны отказаться от всей прежней жизни. И потом Православие в Австралии сегодня все-таки сохраняет эмигрантский оттенок.
Одно время была большая волна католиков, которые перешли в Православие, среди тех, кто не принял решения Второго Ватиканского собора, проходившего в Риме в шестидесятых годах. Тогда начали упразднять массу вещей, которые Католическая церковь признавала до этого. И многие католики разочаровывались и уходили к нам. Они говорили: «Мы у себя потеряли чувство мистицизма в службе. Нам нужна вот эта таинственная связь с Богом, которую сейчас католики упразднили».
Я помню, пришла одна женщина англиканской веры, эрудированная дама, и просто сказала: «Я пошла в вашу церковь и почувствовала, что я дома. Я ничего не могу понять, но я чувствую, что я дома». И вот так Бог трогает сердце человеческое, и человек остается. Но, конечно, это не массовое явление.
Сейчас в Австралии больше миллиона православных, но в сравнении с англиканами и католиками это немного.
– В любое время и в любой стране Церковь призвана заниматься делами милосердия. Как это происходит в суперблагополучной Австралии? Ведь у вас и бомжей-то, наверное, нет?
– Если поискать, найдутся. Я являюсь председателем русского благотворительного общества, которое занимается социальными вопросами. У нас своя больница, дом престарелых: участок земли, на котором мы построили маленькие коттеджи, огородили забором, посадили березки, развели садики, — все равно как деревня своя в городе. И там живут одинокие люди, большею частью вдовушки, которые уже не в состоянии смотреть за своими домами, и они предпочитают перейти к нам, потому что знают, что их не оставят в одиночестве. Такие общества есть не только в Мельбурне, но и в Сиднее, Брисбене. Наше общество также имеет программу помощи новым эмигрантам. Вот приезжают люди из России — мы им находим квартиру, подготавливаем все, что нужно для того, чтобы получить медицинскую страховку, открыть банковский счет, получить права на вождение машины и прочее. В общем, все то, что самому не сделать. В австралийском посольстве в Москве висит плакат: «Обращайтесь прямо из Москвы, мы вас встретим в аэропорту и поможем вам все это сделать».
– А чем объясняется такая особая забота? – Тем, что, когда мы приезжали, такой помощи не было. И было трудно. Мы делаем то, что можем. Это неблагодарная работа, я вам скажу правду. Недавно мы смотрели статистику: из тысячи семей, которым мы чем-то помогли, за последние, скажем, три-четыре года к Церкви примкнуло только десять. Ведь сейчас эмигрируют в Австралию в основном люди, которых интересует только хорошая жизнь. Они получают то, что им надо, и уходят, потом исчезают. Мы их больше не видим. Иногда кто-то может позвать священника на венчание или крестины: «А вы мне помогли пять лет тому назад, здравствуйте». — «А где же вы были пять лет?» — «Ну, мы заняты, устраиваем жизнь». Но мы привыкли к этому.
– На ваш взгляд, какая самая серьезная проблема для Православной Церкви в Австралии?
– В Австралии есть одна на всех очень серьезная проблема — это засуха. Все водохранилища страны содержат менее 30 процентов запаса воды. Австралия высыхает, самая большая река Мари, наша австралийская Волга, почти совершенно обмелела из-за того, что у нас не было приличных дождей около десяти лет.
– А молебны вы служите? – Служим. И хорошо потом капает. У меня газон тогда зеленеет. Но водохранилище не наполняется, к сожалению. Если же говорить о церковной жизни, самый серьезный вопрос — это ассимиляция молодежи, ее отход от Церкви, от ценностей родителей. Молодежь становится менее активной. А сегодня менее активной, завтра — безразличной, послезавтра вообще уйдет. Потому мы очень много сил направляем на то, чтобы молодым было в Церкви интересно. Создаем приходские школы, организуем певческие съезды для тех, кто любит петь, ежегодный молодежный съезд, лагерь. Для того чтобы заинтересовать тех, кто говорит, что уже и так все знает, мы восстановили литургию святого Марка, которую будем постепенно проводить по приходам. Ведь молодые готовы и выучить песнопения, и научиться правильно прислуживать, если все это им интересно. Сейчас мы организовываем паломничество в Россию на сто человек. Нам хотелось бы, чтобы молодые люди приехали, посмотрели, зарядились бы духовно и, вернувшись, поняли, что они принадлежат к чему-то великому, красивому, большему, нежели то, к чему они привыкли у себя на приходе. Мы иногда становимся очень узкими и замкнутыми и не видим того, что происходит вокруг. Мы забываем, что являемся неотъемлемой частью великой Русской Церкви, великого русского народа. У нас общая история, общие святыни и святые. Из Австралии мы вскоре планируем привезти одну из наших чудотворных икон Божией Матери, вывезенных еще Белой армией.
Очень нужны такие паломничества, просто человеческие связи. Сейчас наши приходы ведут переговоры о том, чтобы из России приехала драматическая группа для постановки приходских спектаклей. Чем больше будет таких контактов, тем меньше будет переживаний о нашем каноническом общении, тем легче будет доверять друг другу.
– Праздники — Рождество, Вербное воскресенье — вы отмечаете как-то по-своему, по-австралийски? Ведь в Австралии, наверное, и елок нет. – Почему нет елок? Есть елки. Здесь пихты растут. А на Вербное воскресенье мы заранее готовим вербу. Она тоже у нас растет, только цветет в другое время года. Но мы веточки снимаем, заворачиваем и кладем в морозилку. И к празднику у нас — свежие вербочки. Зато у нас и пальмы бывают на Вербное воскресенье. А освещение плодов на Преображение у нас происходит зимой, в феврале, на Сретение Господне.
– Отец Михаил, вы — участник исторического события — подписания Акта о каноническом общении между РПЦЗ и РПЦ МП. Насколько единодушны были в этом вопросе приходы Австралии?
– Не все приветствуют объединение. Один из главных аргументов оппозиции — неверие в то, что Церковь в России теперь не служит государству. За всем этим стоит отсутствие информации и страх. Есть люди, которые никогда не были в России, живут старыми шаблонными идеями о том, что здесь все плохо. Для них в России все попы с погонами, с портупеями и пистолетами, все свои проповеди кому-то докладывают. Те, кто в свое время пострадал от коммунистов, или те, кто жил в Китае (в Австралии очень много русских приехало из Китая), и видели там в сороковых годах советский террор, — просто не доверяют. Битая птица и куста боится. Но их всех надо понять, это наша паства.
Есть и простое нежелание выйти из зоны собственного комфорта: мы привыкли так, на нас хватает, зачем нам соединяться? После нас пусть наши дети соединяются, а нам хорошо так. Кстати, молодежь совершенно спокойно относится к объединению. Но все-таки 90 процентов людей — за объединение. Акт о каноническом общении ничем не компрометирует наши принципы, абсолютно ничем. Мы остаемся самостоятельной Церковью, которая живет по своим исконным законам. Лично я считаю, что с подписанием Акта о каноническом общении гражданская война в России кончается.
– Как возникла Православная Церковь в Австралии? – У Православия в Австралии история, прямо скажем, не хрестоматийная. Русские в Австралии появились еще в девятнадцатом веке. А первый священник оказался самозванцем — некто Николай Манович. Он приехал в Австралию в 1916 году, начал крестить и венчать, и брал настолько большие суммы денег за требы, что русские пожаловались на него в полицию. Русский консул, Алексей Дмитриевич Путята, узнав об этом, просил Святейший Правительствующий Синод найти настоящего священника, который мог бы приехать и восстановить авторитет Православия. И был послан отец Павел Корчинский с Гавайских островов. Он был известным миссионером в Америке, вместе с будущим патриархом Тихоном путешествовал по Аляске. Но он, к сожалению, только год здесь побыл, потому что климат оказался неподходящим. Он вернулся в Россию и в Синоде попросил, чтобы сюда назначили священника. Но началась революция, и Австралия осталась без священников до 1923 года. В 1923 году, когда Белая армия на Дальнем Востоке прекратила свое существование, в Австралию приехало три священника. И уже в 1925-м первый русский православный приход во имя святителя Николая Мирликийского был создан в Брисбене. А вскоре Австралия, опасаясь «большевистской заразы», прекратила принимать русских. Просто закрыла свои границы и сказала: «Никаких русских мы не пускаем».
____________________________________________
Российское разведчество: путь длиной в 100 лет
После конца Англо-бурской войны (1899-1902) генерал Роберт Баден-Пауэлл (1857-1941), прославившийся обороной окружённой бурами крепости Мафкинг, вернулся в Англию. В Мафкинге он использовал местных мальчиков для военной разведки и для пронесения почты через не совсем плотное кольцо окружения, и, сравнивая мальчиков Мафкинга с их сверстниками в Лондоне, сделал вывод не в пользу последних. Тогда Баден-Пауэлл написал книгу “Scouting for Boys”, в которой изложил свои мысли о том, как воспитывать мальчиков в Англии, чтобы они были не хуже мальчиков в Африке.
Книга вышла в 1908 г. и была прислана императору Николаю II, прекрасно владевшему английским языком. Книга императору понравилась, и он распорядился, чтобы Генеральный штаб издал ее по-русски. Как раз в это время началось движение потешных, о котором уже докладывали императору. Книга, под названием «Юный разведчик» вышла в конце 1909 г., но особого интереса в русском обществе не вызвала.
Потешными назывались те мальчики, с которыми в детстве играл в солдаты будущий император Пётр Великий, и из которых потом были созданы первые гвардейские полки – Преображенский и Семёновский. Движение потешных начала ХХ в. тоже имело в виду работу с мальчиками. Вопрос внешкольного воспитания девочек ни в Великобритании, ни в России в те годы не поднимался.
Первый, кто начал работать с юными разведчиками был штабс-капитан Лейб-гвардии стрелкового батальона Олег Иванович Пантюхов, основавший Царскосельскую дружину еще 30 апреля 1909 г., а за ним весною 1910 г. Василий Григорьевич Янчевецкий, основавший в Санкт-Петербурге Легион разведчиков, и штабс-ротмистр Г.А. Захарченко (?-1926 или 1927) основавший дружину юных разведчиков в Москве. В.Г. Янчевецкий (1874/75–1954) стал в советское время известным писателем, писавшим под псевдонимом «В.Ян».
К началу Первой мировой войны движение потешных сошло на нет, но зато начался подъём разведчества, ставшего также известным под английским названием – бой-скаутизм. По мнению А.Смирнова в конце 1917 г. в России было около 25 000 скаутов в 115-120 разных организациях. Единая русская скаутская организация была создана только за границей в 1920 г.
Оставшиеся скауты в СССР, за редким исключением, большевикам не сочувствовали, но должны были это скрывать. Сперва они назвались юк-скаутами (юными коммунистами-скаутами) и ходили с красными галстуками, но большевики требовали от них порвать со своим скаутским прошлым и перейти в руководимую комсомолом организацию пионеров. Некоторые скаутские руководители, в надежде на скорое падение большевизма, пытались сохранить в пионер-организации какую-то скаутскую символику. Они сохранили треугольные скаутские галстуки, скаутский девиз «Будь готов», скаутскую структуру: звенья, отряды и дружины, а вместо скаутской лилии – костёр, который у скаутов тоже считается символом. В 1923 г. скаутская работа была запрещена и те, которые не пожелали сотрудничать с комсомолом, ушли в подполье. Нам известны слова из их песни:
Нас десять, вы слышите – десять,
А старшему нет двадцати.
Конечно, нас можно повесить,
Но раньше нас надо найти.
Увы, их нашли, арестовали и отправили одних в концлагеря, других в ссылку.
После СССР скаутизм был запрещён в фашистской Италии и нацистской Германии. Отряд русских скаутов в Берлине был тоже запрещён, но русские скауты переименовались в витязей и под этим названием просуществовали до 1939 г.
В годы Второй мировой войны, куда бы ни приходили нацисты, они везде запрещали скаутскую работу. Но русские скауты, назвавшись разведчиками, ушли в подполье.
Запретив витязей, нацисты создали в Берлине в 1939 г. свою организацию для русской молодёжи – НОРМ (Национальная организация русской молодёжи). Создать-то они создали, но контролировать её не смогли и скауты-разведчики сумели использовать НОРМ для своей подпольной работы в Германии. Подпольная работа велась также в оккупированной Югославии и в других странах. Даже в Пскове, во внешкольной работе Православной миссии, проводилась подпольная скаут-разведческая работа.
Целью работы была подготовка руководительских кадров для работы с молодёжью в Зарубежье после падения нацизма. После падения коммунизма в России, скаут-разведческая работа была возобновлена приехавшими из эмиграции руководителями и продолжается поныне.
Из всех ныне существующих в России скаутских организаций, в общей сложности насчитывающих около 20 000 членов, насколько мне известно, только ОРЮР – Организация российских юных разведчиков – имеет право отмечать столетие своей беспрерывной истории. Все остальные организации не считают себя преемниками от Царскосельской дружины О.И. Пантюхова и его Организации русских скаутов за границей, переименованной им в 1941 г. в Организацию разведчиков.
Р. Полчанинов
Разведческое пресс-бюро Но.36/2009 г.